Филатов Михаил Яковлевич

(18.05.1908 – 16.01.1988)

Выпускник 1938 года

Родился 18 мая 1908 года в Казани.

В 1929 году окончил Казанский землеустроительный техникум. Работал землеустроителем, мастером на стройке. В 1938 году окончил Казанский институт инженеров коммунального строительства (КИИКС) по специальности «Коммунальное промышленное строи­тельство».

Работал прорабом, начальником строительства, главным инженером управления, старшим инженером ГСПИ-10, а с 1963 по 1972гг. – главным инженером института «Татпроект» (ныне «Татинвестгражданпроект»). Награжден орденом «Знак Почета», медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» и другими медалями, почетными грамотами Татарского ОК КПСС и СМ ТАССР. За многолетнюю и безупречную работу занесен в Книгу Почета "Татинвестгражданпроекта".

Умер в 1988 году, оставив воспоминания своей дочери, Губиной Вере Михайловне.

ЖИЗНЬ – ЭТО НЕ ТО, ЧТО ТЫ ПРОЖИЛ, А ТО, ЧТО СДЕЛАЛ

Школа, техникум, спорт

"...Мой отец очень хотел, чтобы хотя бы один из его сыновей получил образование в гимназии. В то время в наших окрестностях была 4-я Казанская мужская гимназия, но мечте отца не суждено было сбыться, видимо, потому, что семья наша была из крестьян. Меня определили в начальную школу имени Шаляпина, в здании которой сейчас находится шахматный клуб, это на горе, напротив Казанского финансово-экономического института.

Примечательно было, что в школе ученики носили лаковый ремень с медной пряжкой «ГУ», что означало городское училище. Учителя заходили в школу только с парадного входа, а ученики с дворового. Уроки начинались с общей молитвы в присутствии седого священника, а молитву читали, как правило, ученики третьего класса. В конце обучения каждому ученику вручалась книга от Шаляпина в знак того, что он обучался в школе его имени. Эта школа первой ступени была закрыта в 1917 году, а окончил я школу второй ступени № 7 по улице Горшечной, ныне Бутлерова, в 1925 году.

В школе я старался принимать активное участие в общественной работе, даже сочинял стихи. Конечно, по моей сегодняшней оценке, они были довольно слабенькие, но было во мне какое-то сильное желание помочь редакции выпустить очередной номер школьной стенной газеты.

1920-1921 годы хорошо помню как самые голодные, потому что хлеба почти не было, сахара тоже. Часто бывало, стоишь-стоишь в очереди за хлебом, а хлеба не достанется, заканчивается перед носом. Ели жмых, пили чай с сахаром по чайной ложечке в чашку.

Летом в 1923 году со школьными товарищами Сашей Коровиным, Ильей Сокольским, Лешей Храмовым и другими впервые узнали, что существует такая мужская игра, как футбол. Мы увлеклись ей и начали играть в детской команде при спортивном обществе «Флорида», которая в дальнейшем была переименована в «Динамо». Помню, организатором спортивного общества «Динамо» был товарищ Богаевский, который сам играл и в футбол, и в хоккей с мячом, и нас зимой привлек к хоккею. Все свободное время мы с большим азартом гоняли мяч, Саша Коровин даже шил запасные покрышки из сапожных голенищ, а резиновые камеры мы покупали на собранные деньги вскладчину. С Сашкиной же подачи мы и оказались затем в сборной города Казани. Благодаря футболу и хоккею мои школьные товарищи Саша Коровин, Илья Сокольский и я стали верными друзьями на всю жизнь.

Казанская футбольная команда "Динамо". Стоит второй слева Филатов М. Середина 1920-х

После окончания школы передо мной встал вопрос, куда идти, работать или продолжать учиться. В те годы конкурс в казанских вузах был очень большой, и я побоялся, что не смогу поступить в какой-либо институт, и, чтобы было наверняка, я принял решение самостоятельно, без ведома родителей. Сдал экзамены и поступил в Землеустроительный техникум, после окончания которого в 1929 году получил квалификацию техника-землеустроителя.

В годы учебы в техникуме я продолжал играть в футбол и хоккей с мячом. Соревнования тогда проводились по так называемым кантонам Татарской Республики, и наша команда не раз занимала призовые места. В эти годы я познакомился с прекрасным спортсменом и хорошим человеком Толей Власовым, который был старше меня года на два или три. Мы с ним какое-то время играли за одну команду «Динамо» в футбол и хоккей. В дальнейшем он работал в КИСИ заведующим кафедрой «Физкультура и спорт», а я пристрастился к игре в шахматы, которой остался верен на всю жизнь и стал позднее уже просто болельщиком футбола и хоккея.

Работа и учеба в институте

В 1929 году по распределению молодых специалистов я получил назначение в Управление землеустройства и мелиорации и был направлен работать в город Елабугу, в большое село Тонайко, в землеустроительную партию Селивановского к старшему прорабу Можчинскому. На постой определили меня в школу к учительнице, и она взяла меня «на хлеба». В селе Тонайко тогда жило много революционеров-крестьян, которые боролись за советскую власть на Каме и за освобождение города Елабуги от белогвардейцев.

У землеустроителей рабочий день не был ограничен восемью часами. Мы начинали работать в шесть часов утра и заканчивали в шесть-семь часов вечера, передохнуть было некогда, спешили выполнить запланированное в погожее летнее время. Поздней осенью проводилась камеральная обработка съемок. Так работали все землеустроители. В выходной день воскресенье мы не работали в поле, но зато «камеральничали» до обеда. После обеда некоторые из моих коллег садились играть в преферанс, я тоже научился играть в эту затяжную игру, но не очень увлекался. Меня больше интересовал спорт; к тому времени футбол уже дошел до сельской местности, и я с ребятами села гонял мяч.

Вскоре часть землеустроителей нашей партии переправили в большое татарское село Санауши, и меня в том числе. Мне было поручено перенесение проекта по разбивке одного поселка в натуру: определение его границ, разбивка усадьбы, дороги к поселку и разбивка полей севооборота. Вот здесь, в глуши, мне впервые пришлось есть конину. О том, что это, мне сказали лишь после того, как я съел целый кусок, и я скажу, что хорошо приготовленная конина – очень неплохая еда. В то время на селе радио не было, да и газеты приходили с большим опозданием. Единственным развлечением было то, что по вечерам старший прораб играл на мандолине, причем играл он весьма неплохо.

На контонной конференции специалистов сельского хозяйства в г. Спасск, 1930 год.

В центре сидит Филатов М.Я.

В 1931 году на селе случился крутой поворот – началась организация колхозов, эпоха коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества, и работа землеустроителя пошла уже по другому руслу. Если до коллективизации землеустроитель в деревне был уважаемым человеком, нам предоставлялась хорошая изба, ездили мы из села в село на тарантасе, еда была неплохая, то во время коллективизации землеустроителя стали считать чуть ли не врагом крестьян. В крестьянских семьях было много разногласий, в этот период было допущено много ошибок. Вскоре вышла статья Сталина «Головокружение от успехов», и начался поворот в сторону индустриализации страны.

У меня все время было большое желание окончить высшее учебное заведение, и вот, на мое счастье, в 1932 году в строительном институте открылось вечернее отделение. Я с большим трудом ушел с работы из Управления по землеустройству и перешел в строительную организацию, в которой с учетом моей хорошей каллиграфии мне предложили должность чертежника-конструктора. И пошла у меня сплошная учеба и на работе, и вечером в институте, так как чертежи строительные резко отличались от чертежей и планов зем­леустроительных. Главный конструктор конторы был очень хороший человек и быстро дал мне понять разницу в черчении, я по его эскизам делал рабочие чертежи, и мною были довольны.

Через год меня перевели на строительную площадку мастером по благоустройству Сыртной фабрики мехкомбината. Прорабом там работал немец Гиркон Кори Иванович, пожилой человек с очень ровным характером, высокой культуры, всегда без ругани и грубостей спокойно объяснявший, как надо организовывать работу.

В те годы асфальтобетонных заводов не было, поэтому асфальт варили на строительной площадке в металлических круглых котлах. Дозировку делали мастера, а двое рабочих приходили в половине шестого утра и затапливали котлы, которых было десять штук. Зава­ривали асфальт таким образом, чтобы к девяти часам утра был готов первый котел к укладке асфальта, а затем последовательно остальные. Асфальт укладывали вручную валками по подготовленному основанию и за день асфальтировали до 180-200 м. Нивелировочные работы я хорошо знал, пригодилась квалификация землеустроителя, и производил их лично сам. В бригаде было тридцать пять человек, и состояла она из землекопов, мостовщиков, асфальтировщиков, плотников и коновозчиков. Так у Кори Ивановича я выучился на мастера-строителя и помнить его буду всю жизнь. На Сыртной фабрике пришлось также заниматься консервацией технической документации по красильному комбинату.

После окончания этих работ поступил на строительство СК-4 в Казани, на участок подземных сооружений, к старшему прорабу Н. А. Куприянову. Строили водопровод, канализацию, нагорную канаву, береговую насосную станцию, планировку территории всего завода СК-4, емкости для нефти, эстакады для трубопроводов. Я страшно не любил бумажную работу, любил живое творческое дело – строить, быть больше на рабочих местах. Так меня приучил на строительстве в СК-4 старший прораб Николай Александрович Куприянов. Он говорил, что мастер, а в то время его называли десятником, все время должен быть на рабочем месте, тогда и дело пойдет лучше и качественнее.

В институте вскоре произошли серьезные изменения – с сентября 1936 года вечернюю группу, где я учился, перевели на дневное обучение и начали выплачивать повышенную стипендию в двести сорок рублей. Эта группа считалась особой, так как все студенты были производственниками и многие имели семьи.

И вот, в 1938 году я защитил диплом и получил квалификацию инженера-строителя.

Предвоенные и военные годы

После защиты дипломных проектов в 1938 году я с женой получил распределение в город Ижевск в трест «Удмуртстрой», где меня назначили прорабом. Эта работа мне уже была хорошо знакома, и мне легко было руководить стройкой школы, 22-квартирного жилого дома партактива и детского сада. Строительство детского сада было запланировано скоростным методом, и все шло хорошо, пока велась кирпичная кладка, но как только начались отделочные работы, появились перебои в снабжении, поэтому скоростной метод дал сбой на завершающей стадии.

Кроме работы на строительстве, я по вечерам читал лекции и вел практические занятия на курсах строительных мастеров, которые были организованы при тресте, преподавая части зданий и черчение. Все это было мне хорошо знакомо, так как я год проработал чертежником-конструктором, но требовало хотя бы небольшой подготовки. И так пять раз в неделю. Галя, моя жена, работала в техническом отделе треста инженером. Ей было, конечно, немного труднее без производственной практики. Примечательно, что нам довольно быстро дали двухкомнатную квартиру, правда, в доме, построенном по старому проекту, без ванной комнаты, и плита была на дровах, котельная в подвале топилась торфом, и зимой было очень холодно, но мы были безмерно рады.

В тресте «Удмуртстрой» коллектив был хороший, правда, дипломированных инженеров было очень мало, пожалуй, мы с Галей были единственные. Вообще, следует сказать, что в 1938-39 годах инженеров на стройках были единицы, в основном работали техники-практики, но дело шло неплохо, так как эти люди обладали большим опытом, энтузиазмом и преданностью строительному делу.

В 1939 году в стране начались трудности со снабжением во всех областях, думаю, что Финская война явилась причиной этих трудностей. Хлеб стали получать по норме. Интересная была система выдачи хлеба. Каждая семья шила свой мешочек, и на нем вышивались фамилии и количество членов семьи. Вот в этот мешочек в хлебном магазине заранее клали положенную норму хлеба на семью, чтобы после работы люди могли прийти и забрать его. Карточек не было, но в магазине были списки проживающих по прикрепленным улицам. Промтоваров тоже было в магазинах недостаточно, ходовые товары продавались с большими очередями.

Перспектива карьерного роста на производстве у меня лично была, мне предлагали руководящий пост и даже вступление в партию, но все же город Ижевск был меньше Казани втрое, а то и вчетверо, поэтому он мне казался провинциальным городом. Меня тянуло в родной город, хотелось вернуться обратно в Казань, в шумный, привычный ритм жизни.

В марте 1940 года мы вернулись в Казань. Нас с большим трудом, но все же отпустили. Здесь я очень быстро устроился на работу на строительство «Авиастроя», которое только еще разворачивалось в полную силу. Началась моя трудовая деятельность прорабом в стройтресте № 14, стройконторе № 4. У меня на участке было около двухсот кадровых рабочих, это каменщики, плотники, арматурщики, монтажники, а также разнорабочие из заключенных в количестве от восьмидесяти до ста человек.

Все предвоенные и военные годы Великой Отечественной войны я работал на строительстве военных объектов. Я почти не бывал дома, а когда приходил, то мог заснуть прямо за столом во время еды. Я почти не видел, как выросла моя Верочка, все заботы о ней легли на жену Галю. Продукты и хлеб выдавали по карточкам, я бы сказал в очень малых количествах против нормы. Каждая семья с 1942 года занималась огородничеством на отведенных землях в разных местах города. В основном сажали картошку, капусту. Как только поспевала своя картошка, ели ее досыта.

Учитывая, что завод, на строительстве которого я работал, имел оборонное значение, нам, строителям, дали в 1941 году бронь для быстрейшего окончания незавершенных объектов. Первый год войны был особенно ужасным как для советского народа, так и для нас, строителей. Враг был сильнее нас в авиации, танковом вооружении и очень глубоко вклинился на нашу территорию. Оборонное строительство было грандиозное и, несмотря на военное время, очень интересное. Все работали с большим увлечением и отдавали все свои силы и способности, какими могли располагать. Приходилось очень мало спать, работали в две смены, да еще необходимо было следить за железобетоном, чтобы он не замерз. Так скоростным методом строили этот важный объект, завершили строительство всего за шесть месяцев, и завод начал выдавать первую продукцию.

В 1942 году в Суконной слободе в течение трех месяцев нами было завершено не законченное до войны строительство завода сельскохозяйственных машин, переоборудованного для выпуска оборонной продукции, тут же начали строить новый завод, и к лету 1943 года этот завод тоже начал выпускать продукцию для военных целей. В конце 1943 года мы уже заканчивали строительство второго здания авиационного института на улице Толстого и одновременно завершили строительство моста через реку Казанку у Кремля. Выходных дней у меня почти не было, а если и были, то один или в лучшем случае два в месяц. Начиная с лета 1945 года, меня назначили начальником строительной площадки в Ленинском районе по возведению жилых домов, в моем подчинении было еще два прорабских участка. Жилые дома в это время строились все же медленно, так как междуэтажные перекрытия выполнялись из деревянных балок, деревянного наката и деревянной подшивки. Ощущалась острая нехватка этих материалов, что сдерживало сроки строительства.

В ноябре 1945 года строителей оборонных заводов наградили орденами и медалями за досрочное окончание и сдачу спецобъектов оборонного значения. По нашей 4-й конторе начальник был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а из прорабов я был награжден орденом «Знак почета». В 1946 году многие строители были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.». Этой медали был удостоен и я, чем сильно горжусь.

Мастером у меня работал товарищ Корпушкин, имеющий опыт работы в строительстве, но он с трудом разбирался в чертежах, и мне приходилось ему помогать. Так что почти целый день я был на стройплощадке, а с чертежами приходилось разбираться до или после работы. Объект был в стройконторе самый важный и ответственный. За ним следил сам управляющий и представитель Министерства авиации.

Главным инженером конторы был Александр Иванович Беговатов, который мне запомнился как спокойный, грамотный инженер, скромный и честный человек. Он имел определенную культуру в производстве, много не говорил, оказывал большую помощь прорабам советами.

Послевоенные годы

В 1947 году я был избран депутатом Казанского городского совета, а на сессии Ленинского райсовета был назначен заведующим отделом по благоустройству и коммунальному хозяйству Ленинского района. Одновременно я выполнял работу техника по жилищному отделу Ленинского райисполкома. Так в райисполкоме проработал полтора года и вполне изучил работу в новой для меня сфере. Честно говоря, меня как инженера-производственника эта работа не устраивала, хотя для здоровья язвенника она, конечно, лучше, чем на строительстве. И вот по решению Ленинского райкома партии меня в 1948 году перевели на работу в УНР-201 главным инженером управления по строительству кинофабрики «Кинопленка» и фотожелатинового завода.

На строительстве «Кинопленки» были сверхсрочные объекты – это цех цветной пленки и цех полива, а также жилые дома для рабочих завода. УНР-201 подчинялось стройтресту № 40 Министерства строительства СССР. В моем подчинении было четыре прорабских участка и участок по изготовлению сборного железобетона и при­готовлению раствора и бетона. Было много трудностей с заготовкой инертных материалов и получением цемента, которого часто не хватало. Большой дефицит был с лесом, пиломатериалом и столяркой. Конечно, эти трудности типичны для строительства, к сожалению, они всегда были и продолжают оставаться до сих пор. Однако могу сказать, что наше управление УНР-201 в тресте № 40 было передовым по выполнению плана и по организации работ, и мы систематически получали премии за перевыполнение плана.

В стройтресте № 40 было еще три управления начальника работ (УНР). Это УНР-203, которое строило компрессорный завод, УНР-204, которое строило «Теплоконтроль», и еще УНР-243, расположенное в городе Зеленодольске. Руководство треста № 40 решило в УНР-201 передать строительство оборонного завода № 708 на улице Островского, которое было переведено в разряд первоочередных, и, как следствие, объем работ по «Кинопленке» значительно снизился. Начались разногласия с дирекцией «Кинопленки» и замены в руководстве. УНР-203 тогда испытывало серьезные финансовые проблемы, и ежегодно не выполняло план. Меня перевели в это управление, и мне снова достался трудный участок работы на должности главного инженера. У меня вновь открылась язва же­лудка, и тогда, проработав в УНР-203 чуть больше года, я был вынужден оставить строительное производство.

Филатов М.Я. на строительстве нового моста через Казанку. 1950-е годы

Ушел на работу в проектную контору – в Казанский филиал ГСПИ-10 Министерства авиационной промышленности (МАП), где руководил бригадой товарищ Дивавин. В 1954 году Московский головной институт утвердил меня в должности старшего инженера строительного отдела, и спокойствие в работе наступило. Меня никто не подгонял, а, наоборот, дали возможность освоить проектную работу, командировали в Москву для стажировки, где оказали ра­душный прием и соответствующую помощь. Проектная работа была по душе, я провел на ней почти десять лет, поправилось и мое здоровье. Я набрался опыта, стал уже известным специалистом в кругах проектировщиков, и вот в 1963 году меня пригласили на работу в «Татпроект» на должность главного инженера, я согласился, заранее зная, что эта работа не из легких.

Имея за плечами большую производственную практику, опыт ра­боты в проектном институте, а также работы в райисполкоме, мне удавалось правильно ориентироваться в «Татпроекте», все шло по нормальному руслу, правда, были в отдельных случаях трудности со сроками проектных работ по Казанскому цирку, по «КамАЗу», но все как-то обходилось без критических ситуаций. Я проработал там около десяти лет до выхода на пенсию.

Мечта сбылась!

Проектная работа меня всегда интересовала. Выполняемые мной проектные работы в ГС11И-10 были интересны, при их выполнении мне нередко приходилось выезжать в командировки в разные города: областной Куйбышев, Свердловск, Омск, Челябинск, Уфу, Петропавловск, Камск-Уральск, Пензу, Сарапул... Знакомство с каждым городом обогащало мой кругозор и давало дополнительные знания по проектированию благоустройства и застройки городов. Моя мечта сбылась, я почти десять лег проработал за чертежной доской.

Особенно была интересна работа в «Татаргражданпроекте», где мне все стало доступно по проектным работам города Казани, моего родного города. Мне довелось участвовать в проектировании генерального плана города, отдельных районов и микрорайонов.

Жилой дом № 16 по Сибирскому тракту, сданный в эксплуатацию в августе 1953 года

Первые высотные дома в Казани, построенные по проекту "Татаргражданпроекта".

Улица Татарстан со стороны железной дороги. 1964 год

Строительство завода в Набережных Челнах, вернее, проектирование первоочередного жилого фонда на базе жилого района КамГ'ЭСэнергостроя стало особой вехой моей жизни. Помню, когда мы с заместителем директора по строительству «КамАЗа» на машине приехали на участок земли, который был отведен под «КамАЗ», там лежал железобетонный блок, на котором было написано: «Здесь будет сооружен завод, который будет выпускать автомобили «Батыр». Но впоследствии марка «Батыр» была заменена на название «КамАЗ».

Я очень часто летал в Набережные Челны на оперативные со­вещания, связанные со строительством и проектными работами по «КамАЗу». В Набережных Челнах развернулась невиданная по силе и размаху стройка, и через пять лет завод начал выпускать большегрузные автомобили, которые сейчас работают по всей нашей необъятной Родине и за рубежом.

В 1968 году мне исполнилось шестьдесят лет, и институт этот день отметил соответствующим образом: были почетные грамоты, благодарности, телеграммы строительных организаций, скромные подарки, майские цветы и лестные слова.

7 ноября 1969 года. Слева направо: Ларионов В.И., директор "Татаргражданпроекта" Алпаров У.Г.,

Ганикова К.Я., главный инженер Филатов М.Я., главный архитектор Агишев М.Х.

После этого я проработал еще четыре года. Ускоренно проектировали жилые дома самой первой очереди для «КамАЗа», развернулось проектирование жилого фонда в микрорайонах Горки первые. Горки вторые. Институт наш рос и развивался. В августе 1972 года я ушел на пенсию и вот уже отдыхаю. Отдыхать приходится мало, так как в 1967 году я получил садовый участок в четыре сотки в поселке Дербышки..."