| Старченко Владимир Иванович |
|
Старченко Владимир Иванович
(18.09.1923 – 14.03.2003)
Выпускник 1952 года, участник Великой Отечественной войны
Родился 18 сентября 1923 года в г. Задонске Липецкой области в семье сельских учителей. В 1941 году окончил среднюю школу в г. Воронеже, и был призван в Красную Армию.
Сентябрь 1941-декабрь 1941гг. – рядовой Отдельного горно-стрелкового лыжного полка, г. Горький, Гороховецкие лагеря. Декабрь 1941-февраль 1942гг. – рядовой 69 отдельного лыжного батальона 4 Ударной Армии, Калининский фронт. Февраль 1942-август 1942гг. – рядовой орудийный номер зенитной арт. батареи 4 Ударной Армии (Калининский фронт). Август 1942-ноябрь 1943гг. – рядовой. автоматчик, бронебойщик, чертежник 26 отдельной истребительной бригады 4 УА (Калининский фронт). Ноябрь 1943-март 1946гг. – старший сержант, чертежник-топограф штаба 92 стрелкового корпуса (Калининский, Ι Прибалтийский фронт). Март 1946-апрель 1947гг. – старшина, зав. артиллерийскими классами Военно-Политического Училища им. М.В. Фрунзе (г. Горький). 1947-1952гг. – студент Казанского института инженеров гражданского строительства (КИИГС). 1952-1953гг. – инженер треста «Уралтяжтрубстрой», г. Свердловск. 1953-1957гг. – прораб треста № 40, г. Казань. 1957-1960гг. – главный инженер завода ЖБИ-4, г. Казань. 1960-1966гг. – главный инженер объединения «Татмежколхозстрой», г. Казань. 1966-1967гг. – начальник СМУ треста «Центроэлеваторстрой», г. Казань. 1967-1970гг. – начальник ПРО треста «Спецпромстрой», г. Казань-Тольятти. 1970-1976гг. – заместитель директора по капитальному строительству, г. Казань. 1976-1984гг. – начальник ПРО предприятия «Татэнергоспецремонт», г. Казань. С 1983 года на пенсии. 1984-1986гг. – художник-оформитель предприятия «Татэнергоремонт», г.Казань. В 1986 году Старченко В.И., инвалид войны ΙΙ-группы, ушел на заслуженный отдых.
Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Старченко В.И. Воспоминания о войне «Дюпель-кюмель»
С таким решительным настроением пошли мы служить в нашу родную армию. Сентябрь. Знаменитые Гороховецкие лагеря, Особый запасной горно-стрелковый лыжный полк. Здесь нас – полуголодных мальчишек – три месяца муштруют до изнеможения московские мастера спорта. Поговаривают, что из нас готовят специальные диверсионные части для действия в тылу у врага. Рвался на фронт. Январь 1942. Москва, Сходня, лыжный марш-бросок Солнечногорск-Клин-Калинин (150км), затем эшелоном к Осташкову. Фронт где-то рядом. 9 января наш батальон скрытно вывели лесом на опушку, впереди открытое поле, дальше, метрах в четырехстах – деревушка. Какой-то чужой полковник потолковал с нашим комбатом майором и по цепочке сообщил задачу: «Выбить немцев из деревни»… Вот красная ракета, команда: «Вперед!» И мы пошли… Тысяча необстрелянных пацанов на окопавшихся матерых солдат вермахта… Немцы молчали и мы, осмелев, уже рванулись во весь рост – до деревни метров 80! И тут ударили десятки пулеметов. Сразу захотелось залечь, врасти в землю, но сзади стал подпирать огневой минометный вал… Деваться некуда – выход один – вперед! Деревню мы все-таки взяли. Не уменьем – числом. Много осталось у этой деревни бойцов нашего отдельного 69-го лыжного батальона 4 ударной армии… Много позже, когда я имел возможность знакомиться со служебными материалами по изучению и обобщению опыта Отечественной войны 1941-1945гг., в разделе «Торопецко-Холмская операция» говорилось, что в этот период были впервые использованы отдельные лыжные батальоны, контингент которых составляли юноши центральных областей России 1921-1923гг. рождения. Батальоны предназначались для действий глубокими рейдами в тыл противника, когда ОЛБ придавались фронтовым частям, которые, сберегая свой уцелевший в боях штатный состав, использовали их в качестве ударной силы. В результате – довольно скоро эти батальоны были просто истреблены. Не знаю точно, но не исключаю возможность того, что этот смертельный бросок 69-го ОЛБ послужил дальнейшему успеху наступления 4-й ударной армии. Были освобождены города Пено, Андреаполь, Торопец и только на реке Западная Двина противник крепко (и надолго) закрепился, остановив наше продвижение. Сегодня прошло почти 60 лет с начала войны и, несмотря на то, что война эта основательно всем надоела, о ней мы будем вспоминать, пока живы еще ее прямые участники и хочется надеяться, что не забудут ее (и нас) будущие поколения. Но хочется отбросить в сторону «черные» воспоминания (о наших поражениях, о стрессовых физических нагрузках, вшах и голодухе, сырых окопах, о постоянном соседстве со смертью и т.п.) и вызвать в памяти забавные эпизоды – они во фронтовой жизни тоже бывали. Об одном из них я и хочу рассказать. Итак, мизерные остатки нашего ОЛБ (в том числе и я) уже не могли существовать, как самостоятельное подразделение и были собраны в 276 запасном полку в городе Торопце. Торопец – это древний, славный российский провинциальный городок в окружении дремучих лесов и роскошных озер. К счастью, второпях немцы не успели его разрушить. В прилегающих к городу лесах таилась крупная военная складская база (еще со времен первой мировой войны) – десятки пакгаузов с железнодорожными подъездами. Эти склады использовались и немцами и бросили они их набитыми продовольствием и боеприпасами. Теперь же стали поступать грузы и для нашего фронта. Подозреваю, что немцы никогда не бомбили эти склады и город в надежде на реванш (до фронта было всего 100км). Но летали они постоянно, и доставалось крепко железной дороге и нашим союзникам – англичанам, устроившим на льду одного из озер аэродром для эскадрильи «Харрикейнов». Однако, командование наше не могло оставить без противовоздушной обороны такой жизненно важный объект, как складская база и поэтому была издана отдельная зенитная артиллерийская батарея 4 ударной армии (ОЗАБ). Укомплектовали ее 37мм немецкими пушками «Reinmetall» и пулеметами «MG» – очевидно в связи с изобилием трофейных боеприпасов и разместили на территории складов. Личный состав батареи набрали в 276 ЗСП, и так я попал в артиллеристы – орудийным номером. Полгода (с февраля до августа 1942г.) продолжалась наша «зенитная» служба. Это был воистину курорт, особенно после «мясорубки» 9 января и дальнейшего нашего наступления. Наша батарея была единственным небольшим подразделением (20 чел.) на всей территории складов (плюс часовые при складах). Мы заняли огромную комфортабельную, оставшуюся после немцев землянку, а комсостав – командир батареи и два командира взводов нашли себе «комфортные квартиры в городе (там же находился и транспортный взвод). Зажили мы припеваючи. Никаких занятий – вся служба – дежурство на огневых позициях (в летные дни стрельба по немецким самолетам в зоне действия батареи), уход за материальной частью, хозяйственные заботы (дрова, вода, пища) и культурные мероприятия (гармонь, настольные игры, лыжи). Был у нас феномен – Леша Полознов – ярославский охотник. Мужик невероятной физической силы, с душой наивной и доброй, как у ребенка. Он добывал нам дичь – тетеревов. Леша с охотничьим азартом придумал и отработал операцию «пикирования». Дело в том, что к определенным складам нет-нет подавали вагоны с водкой (отсюда она шла на передовую: «фронтовые 100 грамм»). На разгрузку пригоняли команды солдат от запасного полка (всякий раз новые). Таская ящики с водкой, солдаты-грузчики старались умыкнуть пару-другую бутылок и заховать их в снег – в надежде забрать при уходе от складов. Но технология разгрузки была отработана так, что захватить с собой спрятанные бутылки было невозможно. Наш Леша в маскхалате устраивал себе «секрет», откуда наблюдал за разгрузкой и засекал «захоронки». Поздно вечером команда грузчиков уходила, Леша «пикировал» на эти «захоронки» и, пожертвовав бутылку часовому склада, добычу тащил на батарею. К счастью, все мы были плохие «питухи» (на «гражданке» не научились) – просто даже не было интереса к алкоголю. Выпивали просто по «традиции», для легкого настроения. Некоторые вообще «в рот не брали». Основная «добыча» шла в город – начальству, и оно нас почти совсем не беспокоило. Режим в этом вопросе тоже держал Леша. Способный сам выпить из горлышка подряд 6 бутылок водки (проверено на деле!) и потом забить пулей из карабина на 20 шагов гвоздь в сосну, он пил меньше всех и следил строго, чтобы кто-то не перебрал. Кстати, о нынешней «дедовщине»… Такую дикость в наше время даже во сне не мог себе представить. Были и служили вместе – плечом к плечу не нюхавшие пороха «салаги», старослужащие, младший комсостав и всегда это был дружный, товарищеский коллектив – «один за всех и все за одного». Но вспомним о «союзниках»… В летную погоду немцы обязательно наведывались к англичанам, которые панически боялись бомбежек и с началом налета даже не пытались поднять в бой свои «Ураганы», а разбегались, как тараканы по укрытиям. Опять же наш Леша откуда-то прослышал, что в качестве антиобледенителя англичане используют спирт, и однажды сумел этот вопрос прояснить. В один из налетов он «спикировал» на бесхозную в это время англичанскую землянку – склад и приволок 50-метрову бочку-канистру, уверяя, что на «его нюх» – это спирт… Дело было вечером, коллектив поручил нашему сержанту (как старшему в команде) снять пробу. Сержант отлил в пустую консервную банку приличную дозу сомнительной жидкости, понюхал, перекрестился и сделал хороший глоток. Через несколько секунд лицо его расплылось в блаженной улыбке… - Братцы, ведь это же ликер! Настоящий «дюпель-кюмель»! ( видно когда-то слышал про знаменитую немецкую марку «Doppel Kuming»…) Через час вся батарея (кроме Леши, конечно), вкусив сладкого приятного напитка, лежала в повал… Утром после подъема, с трудом проведенного опять-таки Лешей, все почувствовали страшную жажду, но, утолив ее, через 10 минут были снова «в доску»… Счастье, что ночью начался буран, и погода была нелетной… Начальство будто почуяло аромат «дюпель-кюмеля» и появилось в полном составе. Пришлось принимать «высоких гостей» - состряпали закусон: родное гороховое пюре с трофейными бульонными куриными кубиками (вот еще когда немцы знал Галину Бланку!), скромно выпили «за союзников» и «за второй фронт»… Остатки (приличные!) начальство забрало с собой («нечего пьянствовать, можете еще отравиться!»). Потом кто-то объяснил, что, благодаря глицерину, спирт может дать опьянение 2-3 раза при контакте с водой. В конце августа кончился наш «курорт» - нас «переквалифицировали» на «противотанковых» и в полном составе бросили на танкоопасное направление. А дальше было много чего – до самого-самого Балтийского моря, где и война-то закончилась на день раньше – 8-го мая… А в память моих друзей-однополчан 69-го лыжного, сложивших головы в Калининской области, я попытался написать тост-реквием.
Летят и подают нам голоса»… (Р. Гамзатов, «Журавли») Большой поэт и мудрый человек – Расул Гамзатов Увековечил славу павшего солдата. Он тем, кто не вернулся с огненных полей, Присвоил званье «белых журавлей». Нальем стакан им, ломоть положим хлеба И пожелаем «журавлям» безоблачного неба! Давайте встанем и минуту помолчим – Героев павших, как положено, почтим. Споем незабываемые песни, Которые в войну певали с ними вместе: «Махорочку», «Катюшу» и «Тачанку», «Платочек синий», «Огонек», «Землянку»… Мы уцелели в огненном аду – нам повезло И в новом веке славим мы Победу – всем смертям назло! Давайте выпьем в День Великий, ветераны, За не вернувшихся солдат, За тех, чьи не пригублены стаканы Стоят. Молчат. Кричат!
|
.jpg)
.jpg)
