Старченко Владимир Иванович
Старченко Владимир Иванович





Старченко Владимир Иванович

 

(18.09.1923 – 14.03.2003)

 

Выпускник 1952 года,

участник Великой Отечественной войны

 







Родился 18 сентября 1923 года в г. Задонске Липецкой области в семье сельских учителей.


В 1941 году окончил среднюю школу в г. Воронеже, и был призван в Красную Армию.

 

Сентябрь 1941-декабрь 1941гг. – рядовой Отдельного горно-стрелкового лыжного полка, г. Горький, Гороховецкие лагеря.

Декабрь 1941-февраль 1942гг. – рядовой 69 отдельного лыжного батальона 4 Ударной Армии, Калининский фронт.

Февраль 1942-август 1942гг. – рядовой орудийный номер зенитной арт. батареи 4 Ударной Армии (Калининский фронт).

Август 1942-ноябрь 1943гг. – рядовой. автоматчик, бронебойщик, чертежник 26 отдельной истребительной бригады 4 УА (Калининский фронт).

Ноябрь 1943-март 1946гг. – старший сержант, чертежник-топограф штаба 92 стрелкового корпуса (Калининский, Ι Прибалтийский фронт).

Март 1946-апрель 1947гг. – старшина, зав. артиллерийскими классами Военно-Политического Училища им. М.В. Фрунзе (г. Горький).

1947-1952гг. – студент Казанского института инженеров гражданского строительства (КИИГС).

1952-1953гг. – инженер треста «Уралтяжтрубстрой», г. Свердловск.

1953-1957гг. – прораб треста № 40, г. Казань.

1957-1960гг. – главный инженер завода ЖБИ-4, г. Казань.

1960-1966гг. – главный инженер объединения «Татмежколхозстрой», г. Казань.

1966-1967гг. – начальник СМУ треста «Центроэлеваторстрой», г. Казань.

1967-1970гг. – начальник ПРО треста «Спецпромстрой», г. Казань-Тольятти.

1970-1976гг. – заместитель директора по капитальному строительству, г. Казань.

1976-1984гг. – начальник ПРО предприятия «Татэнергоспецремонт», г. Казань.

С 1983 года на пенсии.

1984-1986гг. – художник-оформитель предприятия «Татэнергоремонт», г.Казань.

В 1986 году Старченко В.И., инвалид войны ΙΙ-группы, ушел на заслуженный отдых.

 

Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

 

 


Старченко В.И.    Воспоминания о войне


«Дюпель-кюмель»

 

1941. Закончена школа, получен аттестат зрелости, впереди большие планы на будущее… Правда, тут возникла какая-то война, но мы ее, конечно, быстро закончим – «малой кровью, могучим ударом»…

С таким решительным настроением пошли мы служить в нашу родную армию.

Сентябрь. Знаменитые Гороховецкие лагеря, Особый запасной горно-стрелковый лыжный полк.

Здесь нас – полуголодных мальчишек – три месяца муштруют до изнеможения московские мастера спорта. Поговаривают, что из нас готовят специальные диверсионные части для действия в тылу у врага.

Рвался на фронт.

Январь 1942. Москва, Сходня, лыжный марш-бросок Солнечногорск-Клин-Калинин (150км), затем эшелоном к Осташкову. Фронт где-то рядом.

9 января наш батальон скрытно вывели лесом на опушку, впереди открытое поле, дальше, метрах в четырехстах – деревушка.

Какой-то чужой полковник потолковал с нашим комбатом майором и по цепочке сообщил задачу: «Выбить немцев из деревни»…

Вот красная ракета, команда: «Вперед!»

И мы пошли…

Тысяча необстрелянных пацанов на окопавшихся матерых солдат вермахта…

Немцы молчали и мы, осмелев, уже рванулись во весь рост – до деревни метров 80!

И тут ударили десятки пулеметов. Сразу захотелось залечь, врасти в землю, но сзади стал подпирать огневой минометный вал… Деваться некуда – выход один – вперед!

Деревню мы все-таки взяли. Не уменьем – числом. Много осталось у этой деревни бойцов нашего отдельного 69-го лыжного батальона 4 ударной армии…

Много позже, когда я имел возможность знакомиться со служебными материалами по изучению и обобщению опыта Отечественной войны 1941-1945гг., в разделе «Торопецко-Холмская операция» говорилось, что в этот период были впервые использованы отдельные лыжные батальоны, контингент которых составляли юноши центральных областей России 1921-1923гг. рождения. Батальоны предназначались для действий глубокими рейдами в тыл противника, когда ОЛБ придавались фронтовым частям, которые, сберегая свой уцелевший в боях штатный состав, использовали их в качестве ударной силы. В результате – довольно скоро эти батальоны были просто истреблены.

Не знаю точно, но не исключаю возможность того, что этот смертельный бросок 69-го ОЛБ послужил дальнейшему успеху наступления 4-й ударной армии. Были освобождены города Пено, Андреаполь, Торопец и только на реке Западная Двина противник крепко (и надолго) закрепился, остановив наше продвижение.

Сегодня прошло почти 60 лет с начала войны и, несмотря на то, что война эта основательно всем надоела, о ней мы будем вспоминать, пока живы еще ее прямые участники и хочется надеяться, что не забудут ее (и нас) будущие поколения. Но хочется отбросить в сторону «черные» воспоминания (о наших поражениях, о стрессовых физических нагрузках, вшах и голодухе, сырых окопах, о постоянном соседстве со смертью и т.п.) и вызвать в памяти забавные эпизоды – они во фронтовой жизни тоже бывали. Об одном из них я и хочу рассказать.

Итак, мизерные остатки нашего ОЛБ (в том числе и я) уже не могли существовать, как самостоятельное подразделение и были собраны в 276 запасном полку в городе Торопце.

Торопец – это древний, славный российский провинциальный городок в окружении дремучих лесов и роскошных озер.

К счастью, второпях немцы не успели его разрушить. В прилегающих к городу лесах таилась крупная военная складская база (еще со времен первой мировой войны) – десятки пакгаузов с железнодорожными подъездами.

Эти склады использовались и немцами и бросили они их набитыми продовольствием и боеприпасами. Теперь же стали поступать грузы и для нашего фронта. Подозреваю, что немцы никогда не бомбили эти склады и город в надежде на реванш (до фронта было всего 100км). Но летали они постоянно, и доставалось крепко железной дороге и нашим союзникам – англичанам, устроившим на льду одного из озер аэродром для эскадрильи «Харрикейнов».

 Однако, командование наше не могло оставить без противовоздушной обороны такой жизненно важный объект, как складская база и поэтому была издана отдельная зенитная артиллерийская батарея 4 ударной армии (ОЗАБ). Укомплектовали ее 37мм немецкими пушками «Reinmetall» и пулеметами «MG» – очевидно в связи с изобилием трофейных боеприпасов и разместили на территории складов.

Личный состав батареи набрали в 276 ЗСП, и так я попал в артиллеристы – орудийным номером.

Полгода (с февраля до августа 1942г.) продолжалась наша «зенитная» служба. Это был воистину курорт, особенно после «мясорубки» 9 января и дальнейшего нашего наступления.

Наша батарея была единственным небольшим подразделением (20 чел.) на всей территории складов (плюс часовые при складах).

Мы заняли огромную комфортабельную, оставшуюся после немцев землянку, а комсостав – командир батареи и два командира взводов нашли себе «комфортные квартиры в городе (там же находился и транспортный взвод). Зажили мы припеваючи. Никаких занятий – вся служба – дежурство на огневых позициях (в летные дни стрельба по немецким самолетам в зоне действия батареи), уход за материальной частью, хозяйственные заботы (дрова, вода, пища) и культурные мероприятия (гармонь, настольные игры, лыжи).

Был у нас феномен – Леша Полознов – ярославский охотник. Мужик невероятной физической силы, с душой наивной и доброй, как у ребенка. Он добывал нам дичь – тетеревов.

Леша с охотничьим азартом придумал и отработал операцию «пикирования». Дело в том, что к определенным складам нет-нет подавали вагоны с водкой (отсюда она шла на передовую: «фронтовые 100 грамм»). На разгрузку пригоняли команды солдат от запасного полка (всякий раз новые). Таская ящики с водкой, солдаты-грузчики старались умыкнуть пару-другую бутылок и заховать их в снег – в надежде забрать при уходе от складов. Но технология разгрузки была отработана так, что захватить с собой спрятанные бутылки было невозможно.

Наш Леша в маскхалате устраивал себе «секрет», откуда наблюдал за разгрузкой и засекал «захоронки».

Поздно вечером команда грузчиков уходила, Леша «пикировал» на эти «захоронки» и, пожертвовав бутылку часовому склада, добычу тащил на батарею.

К счастью, все мы были плохие «питухи» (на «гражданке» не научились) – просто даже не было интереса к алкоголю. Выпивали просто по «традиции», для легкого настроения. Некоторые вообще «в рот не брали». Основная «добыча» шла в город – начальству, и оно нас почти совсем не беспокоило.

Режим в этом вопросе тоже держал Леша. Способный сам выпить из горлышка подряд 6 бутылок водки (проверено на деле!) и потом забить пулей из карабина на 20 шагов гвоздь в сосну, он пил меньше всех и следил строго, чтобы кто-то не перебрал.

Кстати, о нынешней «дедовщине»… Такую дикость в наше время даже во сне не мог себе представить. Были и служили вместе – плечом к плечу не нюхавшие пороха «салаги», старослужащие, младший комсостав и всегда это был дружный, товарищеский коллектив – «один за всех и все за одного».

Но вспомним о «союзниках»…

В летную погоду немцы обязательно наведывались к англичанам, которые панически боялись бомбежек и с началом налета даже не пытались поднять в бой свои «Ураганы», а разбегались, как тараканы по укрытиям.

Опять же наш Леша откуда-то прослышал, что в качестве антиобледенителя англичане используют спирт, и однажды сумел этот вопрос прояснить. В один из налетов он «спикировал» на бесхозную в это время англичанскую землянку – склад и приволок 50-метрову бочку-канистру, уверяя, что на «его нюх» – это спирт…

Дело было вечером, коллектив поручил нашему сержанту (как старшему в команде) снять пробу. Сержант отлил в пустую консервную банку приличную дозу сомнительной жидкости, понюхал, перекрестился и сделал хороший глоток. Через несколько секунд лицо его расплылось в блаженной улыбке…

- Братцы, ведь это же ликер! Настоящий «дюпель-кюмель»! ( видно когда-то слышал про знаменитую немецкую марку «Doppel Kuming»…)

Через час вся батарея (кроме Леши, конечно), вкусив сладкого приятного напитка, лежала в повал…

Утром после подъема, с трудом проведенного опять-таки Лешей, все почувствовали страшную жажду, но, утолив ее, через 10 минут были снова «в доску»…

Счастье, что ночью начался буран, и погода была нелетной…

Начальство будто почуяло аромат «дюпель-кюмеля» и появилось в полном составе. Пришлось принимать «высоких гостей» - состряпали закусон: родное гороховое пюре с трофейными бульонными куриными кубиками (вот еще когда немцы знал Галину Бланку!), скромно выпили «за союзников» и «за второй фронт»…

Остатки (приличные!) начальство забрало с собой («нечего пьянствовать, можете еще отравиться!»). Потом кто-то объяснил, что, благодаря глицерину, спирт может дать опьянение 2-3 раза при контакте с водой.

В конце августа кончился наш «курорт» - нас «переквалифицировали» на «противотанковых» и в полном составе бросили на танкоопасное направление.

А дальше было много чего – до самого-самого Балтийского моря, где и война-то закончилась на день раньше – 8-го мая…

А в память моих друзей-однополчан 69-го лыжного, сложивших головы в Калининской области, я попытался написать тост-реквием.

 

«Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса»…

 (Р. Гамзатов, «Журавли»)

 

Большой поэт и мудрый человек – Расул Гамзатов

Увековечил славу павшего солдата.

Он тем, кто не вернулся с огненных полей,

Присвоил званье «белых журавлей».

Нальем стакан им, ломоть положим хлеба

И пожелаем «журавлям» безоблачного неба!

Давайте встанем и минуту помолчим –

Героев павших, как положено, почтим.

Споем незабываемые песни,

Которые в войну певали с ними вместе:

«Махорочку», «Катюшу» и «Тачанку»,

«Платочек синий», «Огонек», «Землянку»…

Мы уцелели в огненном аду – нам повезло

И в новом веке славим мы Победу – всем смертям назло!

Давайте выпьем в День Великий, ветераны,

За не вернувшихся солдат,

За тех, чьи не пригублены стаканы

Стоят. Молчат. Кричат!

 

 
© 2024 Музей КГАСУ